Дебютный фильм канадской писательницы, а теперь и кинорежиссера Дурги Чу-Бозе "Здравствуй, грусть" замешен на контрастах, которые из нашего бурного до трагизма сегодня могут показаться легковесными — типа "нам бы их заботы!". Снято в чудесном Кассисе с его живописными каланками и величественно дышащей синевой моря, каждый пейзаж тщательно отобран, изысканно снят оператором Максимилианом Питтером, и вся эта южная нега становится важнейшим из персонажей фильма — она ярко контрастирует с душевной неустроенностью героев и предощущением какого-то несчастья: здесь у всех проблемы со сном.
© Российская Газета
Картина снята по дебютному роману совсем юной, еще не достигшей двадцатилетия, Франсуазы Саган. Он экранизирован в телесериале, но главное — уже прогремел отчаянно смелый по тем временам фильм Отто Премингера 1958 года; вступить в состязание с классикой — отважная акция для дебютантки. Впрочем, похожесть двух картин ограничивается общей фабулой.
Саган написала историю семнадцатилетней Сесиль, которая проводит беззаботное лето в лучезарном Провансе со своим недавно овдовевшим отцом Раймоном (Клас Банг) и его новой любовницей Эльзой (Наиля Арзун). Между ними царит гармония, пока не появится приглашенная отцом Анна Ларсен — ближайшая подруга умершей матери Сесили. Анна сразу вызовет неприязнь девушки своим менторским тоном и попыткой пресечь ее первую любовь к красавцу Сирилу — не рано ли?! Поняв, что у легкомысленного отца и понаехавшей Анны намечаются далеко идущие планы, Сесиль учинит некоторые интриги, которые приведут к трагедии — суровый урок жизни для юного существа, не отдающего себе отчет в собственной жестокости.
В фильме 1958 года Сесиль была принципиально другой — 19-летняя Джин Сиберг играла девушку-пацанку с неуемной энергией подростка и мальчишеским задором; в новой картине у 25-летней Лили Макинерни героиня выглядит значительно более зрелой, она утонченно женственна, задумчива и не по возрасту элегична. Ее отношения с Сирилом (Алеша Шнайдер) полны эффектной страсти, "химия" обдуманно декоративна. Отец в ней души не чает и не спешит разделять тревоги приехавшей Анны. Вообще, весь фильм пронизан отпускной расслабленностью, это его ведущая мелодия: люди нежатся под солнцем, купаются в теплом море, катаются на яхте, их окружает только красота — природы, интерьеров приморской виллы, изысканных туалетов от самой Мияко Беллицци; жанровые сценки, почти журнальный гламур, аппетитный натюрморт, картина маслом, притворившаяся акварелью… Здесь все как бы выключены из тока времени, и никому пока не хочется возвращаться из этой нирваны в деловитый Париж к повседневным заботам — сейчас пора приятного ничегонеделания. Атмосферу дополнят меланхолическая капель фортепиано композитора Лесли Барбер и сладчайшие музыкальные хиты прошлых лет от Blue Skies Ирвинга Берлина на вступительных титрах до Сome Softly to Me группы Roches и бессмертной Felicita. Бытие людей заторможено растворенной в воздухе негой: раскладывают пасьянс, педантично режут ананас, задумчиво мажут булку маслом… Почти как у Чехова: пьют чай, а в это время…
А в это время назревает нечто такое, что сложится из невиннейших поступков, но закончится плохо. Исподволь нарастает напряжение пока не лопнувшей струны.
Режиссура подробна и тщательна, но есть ощущение претенциозности — возможно, оттого, что отсутствие активного действия должна компенсировать содержательность диалогов — пусть в данном случае как бы досужей болтовни. В них заложено развитие характеров, но именно они — не самая сильная сторона и романа, созданного 18-летней писательницей, и сценария Дурги Чу-Бозе: глубокомысленность, с которой они подаются актерами, контрастирует с банальностью размышлений подростка, только начинающего познавать хитроумно устроенный мир.
Возмутительница спокойствия Анна — самый интересный персонаж картины. Актриса Хлоя Севиньи в этом царстве застоя и неги — своего рода противовес, нечто инородное: сохраняет столичную прагматичность и удивительным образом несет на себе печать обреченности. Тем более что ее героиня — женщина в поре последних надежд, и борьба за сердце и руку повесы Раймона для нее — схватка не на жизнь, а на смерть.
По изначальной идее это была драма о тайнах пубертата, о ловушках взросления, история неосознанной подростковой жестокости, разведки собственной власти над людьми. И то, что главная героиня в фильме выглядит уже вполне сформировавшейся личностью, неожиданно меняет всю дислокацию сил: теперь это история женского коварства и способности осознавшей свою неотразимость интриганки манипулировать этими несмышлеными мужчинами.
Источник: rambler.ru